Отправлено: 25.06.07 22:18. Заголовок: что говорят СМИ (продолжение 16)

помещаем сюда отзывы, критику и другую информацию о театральной жизни нашего города, засвеченную в СМИ

 Отправлено: 29.11.10 16:30. Заголовок: Письма о нелюбви: во..

Письма о нелюбви: востребовано!
Самый спорный нижегородский спектакль в очередной раз собрал аншлаг

Героев Патрика Марбера очень легко «закрыть». Что, собственно, и сделали молодые люди, с которыми я возвращалась со спектакля театра Zooпарк в прошлый вторник. Мы летели в автобусе по метромосту (позднее время и никаких пробок!), осыпанный огнями город оставался позади, по сторонам где-то там, далеко внизу, пугающе темнела тяжелая ночная вода. Мои собеседники оказались «правильными» — в отличие от героев спектакля «ФАК`S», который мы только что посмотрели на малой сцене ТЮЗа.

Говоря «правильные», не иронизирую. Я действительно порадовалась тому, что упакованные по всем суперсовременным стандартам мальчики рядом со мной оказались такими чистыми и светлыми и дай Бог им такими остаться. «Я понимаю весь трагизм жизни этих героев, но разве вам не мешало, что они говорят вот так, на таком языке? — спросил меня один из них. — Ведь обо всех этих проблемах можно писать по-другому, и об этом писали Толстой, Чехов! Почему обязательно — так?».

Клиника доктора Марбера

Видимо, так, да не так. И сегодня мало уже «Крейцеровой сонаты» и чеховских драм, чтобы разобраться в запутанных соотношениях инстинктов, животной тяги и высоких стремлений представителей рода человеческого. Иначе критика не называла бы шокирующего и жесткого драматурга Патрика Марбера новым Чеховым. Эгоистичные, себялюбивые, сквернословящие, страдающие и одинокие английские пациенты Марбера заселили сцены многих театров в разных странах мира. Его наиболее известная пьеса «Closer» (переводят иногда «Близость», иногда — «Ближе») выдержала уже, пожалуй, сотни постановок. «Правильный» семьянин, отец троих детей, доктор Марбер диагностирует очень серьезную болезнь. От нее пробуют лечиться. Втайне, в отсутствии врачей и психологов, смутно понимая: дело не в физическом отсутствии любви и не в распаде института брака, а в каком-то случившемся кардинальном изъяне, поломке всего человеческого состава. Во всеобщей инфицированности, если можно так сказать. Всеобщей, независимо от политического строя и географии. Иначе позавчера не было бы такого переаншлага на нижегородском спектакле, и люди не стояли бы над стенкой за спинами более удачливых «обилеченных» зрителей. И не было бы цветов.

Спектакль Театра одновременной игры Zooпарк, поставленный режиссером Александром Ряписовым как раз по марберовской «Близости» и разыгранный четырьмя очень популярными в Нижнем актерами, начинается для зрителя с небритого подбородка и губ на экране. Некий субъект, облизываясь и поджимая губы, как бы совсем несерьезно сообщает «краткое содержание» предстоящего действия: «Случайная встреча». Перечисляет действующих лиц, их статус и род занятий. Главные мужские партии в четырехугольнике отданы неудавшемуся писателю-автору некрологов и врачу-дерматологу. Это и у Марбера так: смертельно-паталогические профессии героев-мужчин уравновешены жизнеутверждающими женскими — стриптизерша и фотограф. А «случайная встреча» — лейтмотив каждой судьбы, и именно в такую вязь случайных неслучайностей погружают нас, зрителей, драматург и режиссер.

Екатерина Суродейкина в роли Алисы появляется в напяленном поверх немыслимого платья-бикини грубого пальто или, вернее, какого-то пальтового обрезка, в мальчуковых бутсах и сползающих гетрах. Трудно представит что стриптизерша — именно она. У героини совсем по-детски сбита коленка и странный шрам на другой ноге… К тому же, у девочки, кажется, сколиоз, она сутулится, втягивает шею, кстати и некстати размахивает руками. Этот точный по выразительности первоначальный зрительный образ чуткого зрителя сразу настроит на возможные открытия: все не то, чем кажется. Он заставит много и много раз почувствовать острую, ранящую жалость к этому залетному городскому воробышку — даже когда воробышек грубит и с ее губ срываются нецензурные выражения.

Анна, святая Анна…

В отличие от Алисы появление Анны, кажется, не сулит никаких надрывов и драм. Молодая, уверенная в себе и, судя по всему, успешная женщина-фотохудожник, может легко и элегантно отшить впавшего в столбняк от ее зрелой красоты мужчину. В то же время она спокойно признается ему, что читала его книгу («точную книгу о сексе и любви») до четырех утра и не могла из-за нее (него?) заснуть. Она точно формулирует свои мысли и не боится озвучивать их вслух. На протяжении всего действия она будет держать себя в руках, что бы ни случилось. Но между Анной первого акта драмы и Анной, стоящей под дождем в финале спектакля, — огромная непреодолимая пропасть, и актриса Наталья Кузнецова, при сдержанной манере игры, наполняет это пространство настоящим драматизмом. Там, в будущем, спустя полгода, год или еще сколько-то времени после «случайной встречи», связавшей всех четверых, потерпев сокрушительное поражение, он, почти отвернувшись, будет слушать и исповедь своего бывшего любовника Дана (Олег Шапков), и необязательные рассуждения своего бывшего мужа, доктора Ларри (Лев Харламов) с лицом отрешенным и прекрасным, с застывшими, но так и не пролившимися слезами в глазах, и это молчаливый крупный план, увиденный нами уже безо всяких проекций на экран, врезается в нашу память, может быть, навсегда. «Что случилось с вашим мужем?» — допрашивала ее Алиса при первой их (случайной!) встрече в фотоателье. «Женщина моложе меня», — ответила тогда Анна. И вот снова женщина моложе ее, да не женщина фактически, девочка, строптивая и одинокая, когда-то нанесшая сама себе увечье из-за своей оставленности и одиночества, и эта девочка теперь мертва, попала под грузовик, попала окончательно, а не так, как в тот раз, когда ее случайно чуть не переехал таксист, везший Дана в аэропорт… И Анна стоит под дождем, молча слушает мужчин, с которыми была близка и она, и погибшая девушка, мужчин, которые говорят ей об умершей Алисе, о своей вине, о себе, себе, себе… Удивителен этот длящийся молчаливый план, этот сдерживаемый плач по себе, по Алисе и по всем алисам… Актриса сумела в эпизоде, не произнося ни слова, рассказать о горьком поражении и одиночестве своей героини, а может быть, и о великом одиночестве женщины вообще в этом мире. В спектакле много «непрямых» рефренов. Анна — фотограф. Алиса оценивает ее искусство прямолинейно и запальчиво: «Ложь! Но это именно Анна, еще в их первую встречу, сумеет выхватить из череды неустойчивых движений и состояний Алисы этот удивительный, вглядывающийся прямо в душу, трагический крупный план — плачущей Алисы. Плачущей и, может быть, даже не замечающей, что она плачет.

Человеческий зоопарк

Но до этого финала будет много смешного, нелепого, фривольного. Катастрофа нарастает исподволь, никак не обозначая себя, не посылая никаких знаков. Обыкновенная жизнь. Ревность, измены, выяснения отношений. Очень современная жизнь: слово «трахать» звучит в ней постоянно. Герои, такие разные и по характеру и социальному статусу, как только дело касается интимных отношений, становятся удивительно одинаковыми и — удивительно бездарными. Любовь, сфера чувств и отношений, то защищенное пространство, куда все они стремятся, что мучительно желают обрести, чтобы выйти из очерченного замкнутого круга. И что, как оказывается, не дается, ускользает из рук.

Разнофактурность главных звезд Zooпарка, Льва Харламова и Олега Шапкова, как нельзя кстати пришлась на марберовских персонажей. Близорукий интеллигент-очкарик, рыцарь, быстро устающий от роли старшего и зовущий маму в беспокойном сне, — конечно, Шапков. Язвительный врач-диагност, с низким голосом и взглядом-рентгеном, звезда секс-чата, прячущий за внешней развязностью собственное надорванное сердце, перемещающийся в пространстве стремительно и упруго, несмотря на излишнюю полноту, — конечно. Харламов. Их поединки, противостояние начинаются со случайной встречи в приемном покое, куда Дан-Шапков привозит пострадавшую в ДТП Алису. Их одинаковость (равность), незащищенность и одновременно вдруг проявляющаяся ущербность подчеркивается автором текста и режиссером постоянной сменой ролей: они все время становятся друг другом, но не потому что такие чуткие, а потому что, наоборот, неустоявшиеся, текучие, морально индифферентные и потому — опасные и для себя, и для тех, кого пытаются любить.

Как это будет по-русски?

Английский драматург сделал, кажется, невозможное: очень точно схватив сегодняшние проявления в области чувств, интимной стороны жизни, автор пьесы заставил героев в самые напряженные и драматичные моменты поочередно переходить на ту самую ненормативную лексику, которая так пугает многих в «новой драме». Но в «ФАК`Sе» это не мат как таковой, это — безъязык современной цивилизации, утратившей как ощущение сакральности, так и границы табу. Мотивы и грандиозные образы библейской Песни песней, горчаще-солоноватый привкус бунинских «Темных аллей», набоковский подробный эротизм — выветрились и смешны для вечно спешащих и на ходу «делающих любовь» жителей Земли-2010. Ахматовой достаточно было сделать закладку в своем стихотворении — положить огненный кленовый лист на Песню песней — чтобы вспыхнула вся земная чувственность, все напряжение любви.

В марберовской безнадежной конструкции герои, тоскующие, возможно, именно по таким страстям, не делают пауз даже для того, чтобы подобрать слова для называния неназываемого. Или чтобы перейти из одной постели в другую. Доктор Ларри, возвращаясь из командировки, мимоходом, походя, предлагает жене: «Может, перепихнемся?». Он не видит при этом ее лица. А в следующую минуту делает признание: в Нью-Йорке он переспал с проституткой, так как ему нужен был секс, просто секс, ничего такого. Еще через какое-то время он станет допрашивать жену об измене. А еще через какой-то промежуток времени такой же допрос устроит Анне Дан. А потом — точно такой же, слово в слово, со всеми физиологическими подробностями, — Алисе… «Ты кончила? сколько раз? тебе было хорошо?» — кричит вбешенный Ларри, а за ним — Дан. Они требуют подробностей. Дан даже мотивирует свою ярость тем, что «правда — это его наркотик».А женщины даже не знают, как ответить: «Да. Нет. Не знаю. Иначе». А потом, когда вконец устанут от таких «выяснений отношений», перейдут на ту же лексику: «Отъ… сь». Случай из жизни: знакомый режиссер рассказывал, как во время репетиции по вполне классическому произведению актеру никак не давалась фраза «Ты мне желанна» — ну, просто язык у него деревенел, отказывал и все время норовил произнести привычное «Я хочу тебя!». Это смешно ли печально?

…Так же, как невозможно однозначно определить «жанр» самой рискованной сцены, когда двое мужчин, Дан и Ларри, переписываются в чате. Режиссер тут строго следует указаниям драматурга: «Это безмолвная сцена». То, о чем говорят в интернет-пространстве взрослые незнакомые люди, высвечивается на экране. Реальные же Ларри и Дан полеживают на полу, один дома, расслабившийся, полуодетый, другой, предположительно, на рабочем месте, в больнице. Они периодически стукают ладонью по пластику-клавиатуре и — безмолвно же! — реагируют на очередное «смелое» послание собеседника. Но виртуальный этот мальчишник, неприличный, на грани или вообще уже за гранью, в какой-то момент — вопреки произносимым неприличным словам — начинает отсвечивать настоящей драмой неприкаянности и мужского одиночества. «Фирменный знак» Zooпарка — умение совмещать, круто перемешивать эти, казалось бы, несоединимые пласты, комичного, шутовского и даже вульгарного и — драматичного, глубокого, — не просто срастаются с марберовской рискованной фразой, но и «очеловечивают» ее, вскрывают, если можно так выразиться, ее перпендикулярность человеческой природе. Если бы английский драматург знал о существовании нижегородского театра Zooпарк, то, думаю, в своих примечаниях к «Близости» написал бы: «Пьеса рассчитана на актеров Harlamov&Shapkov, но при случае ее могут играть и другие актеры».

Пластиковый рай

Zooпарк обозначил жанр поставленного спектакля как «квадрокомедия», комедия на четверых. В спектакле, действительно, есть много смешного, и зрители то и дело фыркают — не столько слышат нецензурщину, сколько схватывают какое-то нарастающее несоответствие всего всему. До поры до времени да комедийное. Тем более что интрига закручивается лихо — развлекавшийся в интернете паинька Дан вызвал на свидание «в реал» автора безудержных сексуальных фантазий доктора Ларри, и док приехал к месту встречи, как и договорились, надев белый халат. Напоролся на Анну. Ларри и Анна разыгрывают двусмысленную сцену с отменным тактом и тонким юмором. Зрители покатываются со смеху, наблюдая, как плотный приземистый док ходит перед ничего не понимающей Анной, то и дело, будто невзначай распахивая свое пальто и демонстрируя — халат. И, наконец, сурово спрашивает женщину: «Почему я чувствую себя извращенцем?». Сцена из классической комедии положений, просочившаяся в наш век, могла бы (и на какое-то время становится) пикантным домашним фольклором в союзе Ларри и Анны. Но не спасает их от распада…

Режиссером найдена очень точная метафора современного урбанистического рая. Как будто все рекламные слоганы, все призывы управлять мечтой, почувствовать превосходство, ощутить скорость и вкус совершенства сконцентрировались, материализовались вокруг наших героев. Как будто все современные вещи-трансформеры, обездушенные, пустые и агрессивные, собрались вокруг них на крохотной сценической площадке, где, скрывая свою сущность (пустые пластиковые контейнеры!), прикидываются то больничными каталками, то респектабельными кабинетными столами, то компьютерами, то столиками в ресторане, автомобилем, старинным памятником, живым парком. Мечта любого рекламщка! И дьявольский обман. Жители мегаполиса переходят из одного пластика в другой, почти не замечая подмен и расставленных ловушек: дом, больница, аэропорт, офис, морг. Не существующие вещи-трансформеры таинственным образом связаны с душами героев: даже самая искренняя из четверки, Алиса, оказывается не Алисой вовсе, а таким же перевертышем, придуманным персонажем, человеком, укравшим имя с памятника, — у девушки из позапрошлого века, когда-то кого-то спасшей ценой собственной жизни.

…Поставить такой спектакль в нашем внешне целомудренном и настаивающем на собственной непогрешимости городе, — это не только эстетическая смелость. Это акт гражданского мужества. И я рада, что у этого непростого, горького и нежного, несмотря на жесткую форму и обилие «неформата», спектакля есть свои зрители. Которые приходят снова и снова. Которые бурно обсуждают его в ночных автобусах, взахлеб рассказывают о нем родителям (!), волнуются после него и не спят, напряженно осмысливая жизнь.

Елена Чернова
"Новая газета" в Нижнем Новгороде<\/u><\/a>

 Отправлено: 01.12.10 23:35. Заголовок: Статья о В.Дубровско..

Статья о В.Дубровском: газете "День города".<\/u><\/a>

 Отправлено: 02.12.10 12:43. Заголовок: Шампанское и «капуст..

Шампанское и «капуста»
02 декабря 2010 г. "Нижегородские новости"


В Доме актера на днях отмечали сразу две круглые даты: 75-летие местного отделения Союза театральных деятелей и 20-летие самого Дома, который носит имя народного артиста и многолетнего председателя нижегородского СТД Владимира Вихрова.

Старейший член театрального союза Софья Высоцкая («человек-летопись», как представили ее ведущие) отказалась от микрофона (вот она, старая школа!), вспоминая историю создания организации и строительства Дома актера.

Идея собственного помещения для творческих горьковчан пережила много чего — от Великой Отечественной войны до Олимпиады-80: то не было средств, то разрешения строить в центре города, на улице Пискунова.

Прозвучали на вечере поздравления от главы СТД России Александра Калягина и губернатора Валерия Шанцева. Министр культуры Михаил Грошев объявил о возобновлении фестиваля горьковских пьес в Нижнем Новгороде.

Официальные слова перемежались яркими сценками артистов из разных театров Нижегородской области. Оперные дивы исполнили «заздравную» и даже пригубили шампанского на сцене. Кукольники показали впечатляющее шоу с огоньками и забавную сценку с поющим под фонограмму котом из мешка. Побывал на сцене даже Сталин… из театра «Комедiя». А развеселили публику яркие молодые артисты ТЮЗа, представившие великолепный «капустный» номер про актерские штампы, «вредные советы» начинающим и про то, что талант нельзя купить, но необходимо беречь.

Ольга ГОРНОВА.

Справка «НН»

В местное отделение Всесоюзного театрального общества (ВТО) в 1935 году вступили 57 человек. В нынешнем СТД состоят более 500 нижегородцев.

URL: http://www.nnews.nnov.ru/news/2010/12/02/culture/kapusta/<\/u><\/a>

 Отправлено: 03.12.10 23:22. Заголовок: Неудобный человек ht..

Неудобный человек

www.pravda-nn.ru/archive/number:851/article:13689/
"Нижегородская правда" — 03.12.2010

Ольга Севрюгина

Шестьдесят лет, сорок из которых на сцене, и практически все из них - в Нижегородском ТЮЗе! У заслуженного артиста Российской Федерации Вячеслава Шаповалова - юбилей! Синичкин в «Белеет парус одинокий», Принц в «Золушке», Шут в «Двенадцатой ночи», Лопотухин в «А все-таки она вертится?», Епиходов в «Вишневом саде», Братец Черепаха в «Ай да братец Кролик!» и сотни других ролей - все это - Шаповалов!

Коренной нижегородец, театр он полюбил с детства. Его мама сама играла в самодеятельности и еще совсем маленького Вячеслава привела в первый в его жизни театр - оперный, благо, жили они практически за театром. Вместе читали либретто, книги, по которым поставлены спектакли. Мама учила его стихам и на первой своей елке в Доме работников торговли он, очень удивив папу, сам вызвался читать «Лежебоку» Джанни Родари! И с тех пор с театром не расставался: оперный, кукольный, ТЮЗ, драматический театр.

- Любить театр - одно, стать актером - совсем другое, как вы пошли по этой стезе?

- В 8-м классе к нам пришли на стажировку студенты, мы ставили театрализованное представление, где я впервые показал пантомиму. Тогда входил в моду Марсель Марсо, мне он очень нравился, и я решил показать такой номер. Каждый день одноклассники ждали от меня новых миниатюр. Но тогда, в школе, о карьере актера я не думал, меня больше увлекал спорт. О наборе в театральное училище узнал случайно и решил рискнуть. Читал монолог Городничего, наверное, со стороны это выглядело очень смешно: пятнадцатилетний мальчик с таким монологом. Комиссия «лежала», и меня взяли. Руководителем нашего курса был Николай Александрович Левкоев - великолепный актер и превосходный педагог.

- Многие считают, что для актера работа в ТЮЗе - самоотречение. Заранее знаешь, что будешь играть зайчиков, в лучшем случае - принцев и не будешь Отелло или Гамлетом. Это не смущало?

- Это не совсем так. Ведь в репертуаре ТЮЗа не только спектакли для детей, и для каждого возраста - своя роль. Был молод - играл принца в «Золушке», Карла в спектакле «Дикий», потом был Аргус в спектакле «Все так просто, господа», Кокс в «Мэкки ноже». Ролей было много: серьезных и характерных, больших и эпизодических. Я всегда знал, что выйду на сцену и буду в любой роли что-то находить, придумывать, делать все, чтобы она стала заметной.

- О каких ролях самые теплые воспоминания?

- Стасик Проталин в спектакле «Ночь перед дуэлью» - первая большая роль. Этот персонаж очень близок мне по духу, характеру, восприятию мира. Было много актерских находок, я даже костюм сам себе подобрал. Пэк в «Сне в летнюю ночь», пастор в «Виндзорских насмешницах», Дон Педро в «С любовью не шутят», этот список можно продолжить.

- А самые яркие режиссеры в вашей жизни?

- В первую очередь-Б. Наравцевич. С ним было интересно и в то же время сложно. Подверженный влиянию окружающих, он мог в одночасье перечеркнуть все и начать заново. С удовольствием вспоминаю работу с Р. Левите, Л. Беловым. Много интересных ролей сыграно в спектаклях К. Кулагина и В. Симакина. Конечно, конфликты в творческой работе неизбежны. Ведь у каждого актера есть свое видение роли, и не всегда оно совпадает с мнением режиссера. Я - человек сложного характера, неудобный, вспыльчивый. А такого режиссера, про которого бы я сказал - мой режиссер, в моей жизни еще не было.

- Редко, но приходишь в театр и актера не узнаешь. Это высший пилотаж, так я не узнала вас в профессоре в «Трое на качелях» Л. Лунари, очень необычная роль, да и сам спектакль. Что с ним теперь?

- Мы над этим спектаклем много работали. Не чувствую, что роль доведена до совершенства, есть еще над чем работать. Спектакль жив, и надеюсь, его скоро увидят зрители.

- Была ли роль, про которую можно сказать: она моя, я сделал все, что мог и даже больше?

- Нет, мне всегда кажется, что мог бы сделать лучше, каждый раз что-то усовершенствую. Я критичен к себе, и это мешает. Иногда ты купаешься в роли, и вдруг говорят: что-то ты сегодня не очень. Как это понять - сам не знаю. Сорок лет в театре - и не знаю!

Сейчас мы работаем над спектаклем по рассказам В.Шукшина. Я стал понимать, что это - автор на уровне Чехова. Каждая фраза у него отточена, слова местами не переставишь, смысл изменится сразу. За его юмором - серьезные размышления о жизни, о людях. Совершенно потрясающий, мощный и глубокий текст. Хочется, чтобы зритель так же сопереживал, как мы сейчас, в процессе работы.

- Часто актеры становятся режиссерами, а вы?

- Артистом можешь ты не быть, но режиссером быть обязан. Я тринадцать лет вел театральную студию в университете. Ставил Лорку, Зощенко, Светлова. При моем участии появился проект «Татьянин день». Удачей в своей творческой судьбе считаю работы над миниатюрами для фестиваля «Веселая коза», где становился не однажды лауреатом. Раньше я думал, что шестьдесят лет - это что-то запредельное, боялся этой даты... Но все практически так же, хотя это, несомненно, рубеж в жизни.

 Отправлено: 06.12.10 14:10. Заголовок: Космос театра и прик..

Космос театра и прикладной менеджмент

Думающие зрители теперь стремятся в заречную часть города

Несколько дней в конце ноября в кассе Камерного театра во Дворце культуры «Красное Сормово» висела табличка: «На мюзикл «Дикая собака динго, или Повесть о первой любви» все билеты проданы». Спектакль, премьера которого состоялась в конце прошлого сезона, продолжает собирать аншлаги — этому могут позавидовать наши самые академические и самые «продвинутые» театры.

Смещение культурного и музыкального центра от Покровки и площади Минина в строну «глубокого» Заречья представляется не просто закономерным, но и обнадеживающе-новым явлением. Недаром летом, в премьерные для «Дикой собаки динго» дни, на ступенях ДК перед началом спектакля можно было увидеть множество знаменитых людей из мира искусства, телевизионщиков, представителей консерваторского сообщества. Во многом, конечно, это определялось личностью автора мюзикла — композитора, профессора Эдуарда Фертельмейстера. Но и сам факт серьезной премьеры и присутствия «звездных» гостей вдали от консерваторских и филармонических стен — знаменателен. В конце концов любая, даже самая заурядная точка пространства, способна расшириться до космических масштабов благодаря искусству. Думается, космические вибрации зрители «Дикой собаки» ощутят и 5 декабря, когда нашумевшая премьера снова будет показана в Сормове, и 5 февраля, когда спектакль пройдет в Автозаводе, на сцене ДК ГАЗ. Найденное постановщиком и бессменной звездой Камерного театра Сергеем Миндриным режиссерское решение позволило ему самому уйти в тень, отдав сцену юным исполнителям и создав образ юного же, распахнутого мира, созвучного природным космическим ритмам. «Пионерская» повесть о первой любви благодаря зоркости композитора и режиссера обернулась не просто обаятельной историей, но серьезным и масштабным обобщением о роли человека в мире.

Впрочем, о премьерах Камерного, «Дикой собаке динго» с молодыми и яркими исполнителями и о необычном балете «Троя», «Новая газета в Нижнем Новгороде» уже писала (№ 62 от 11 июня и № 64 от 18 июня 2010 года). Сегодняшняя наша встреча — с теми, кто непосредственно причастен к созданию этих звучных и ярких спектаклей. Зрительская реакция подтверждает, что расчет создателей был верный. Но был ли расчет? Или все-таки в театре действуют иные, трудно определяемые словами, «технологии»? Об этом и о многом другом мы беседуем с художественным руководителем театра танца «Солнечный бестселлер», лауреатом театральной премии «Нижегородская жемчужина», хореографом Еленой ХИЦЕНКО и директором Камерного музыкального театра имени Владимира Степанова Николаем КОРОВИНЫМ.

— Николай, насколько я поняла, своих постоянных зрителей Камерный театр, переехав в Сормово, не потерял? Они потянулись за вами?

Николай Коровин: Кто-то — да, потянулся за нами, как оказалось. Наши преданные поклонники были вознаграждены: качество зала, оборудования сцены — при всем уважении к Дому офицеров, в котором мы прожили десять лет и состоялись как театр, — все же несравнимо. Нам безумно интересно сейчас осваивать эти возможности сцены во Дворце: при том, что в Сормове никогда не было профессионального театра, сцена и зал в ДК именно театральные — глубина, круг, штанкеты с возможностью подъема элементов оформления, акустика, удобные — театральные — кресла. Все-таки в Доме офицеров мы сидели запертые в такой театральной коробочке, возможности которой уже были исчерпаны и исключали дальнейший профессиональный творческий рост. Сегодня мы потихоньку начинаем использовать весь этот, внезапно открывшийся нам театральный ресурс. Буквально накануне премьеры сумели заполучить новый световой пульт. Свет в нижегородских театрах вообще требует отдельного разговора: он редко рассматривается в качестве самостоятельной и значимой художественной составляющей спектакля. Я недавно был просто потрясён, увидев на премьере театра «Вера» осмысленный свет!.. Так что перед нами открываются замечательные возможности — есть над чем работать, экспериментировать.

Ну, а с экономической точки зрения потратить деньги на такси сюда от площади Свободы плюс наши, вполне «социальные», билеты по цене от 100 до 250 рублей — эта сумма сопоставима с билетами в театр «Комедiя».

Если говорить о других, менее материальных, но не менее важных приобретениях, то это — новые зрители. Я теперь всем говорю: есть такой город — Сормово. Я бы настаивал на именно этом термине — город. Отдельные улицы. Отдельная, своя, красота. Свой характер. У города Сормово есть свой хозяин, и результат этого хозяйского отношения ощутим: район в очень хорошем состоянии, умело используется организационный ресурс, мы в этом убедились, как только приехали сюда. Мы открывались гала-концертом, состоящим из лучших наших номеров. Так вот, я был буквально потрясен: главу района в тот день вызвали на совещание к губернатору, но он приехал в театр, как только освободился, ко второму отделению. Часто вы видите первых руководителей в театре?

— Под крылом у Камерного прошла еще одна значительная премьера — балета «Троя». Знаю, что ваше сотрудничество с «Солнечным бестселлером» длится уже не первый год. Из программок обоих спектаклей можно понять, что при подготовке коллективы перемешались… Лена, не боитесь потерять самостоятельность и оказаться поглощенными более известным коллективом?

Елена Хиценко: Мы Камерный театр держим за братьев наших старших. Кроме шуток, без административной, технической и творческой поддержки Камерного нам бы пришлось трудно.

Н.К.: На самом деле их не поглотишь, они от этого застрахованы, ибо и без нас существуют и завоевывают любовь новых и новых поклонников. Да и у нас нет -такой цели — подмять под себя. Но ты права, проблема тут есть. Формальный статус «Солнечного бестселлера» — ты сейчас сильно удивишься! — это кружок при Доме офицеров. Но на самом деле, коллектив уже давно перерос рамки студийности. Мне кажется, мы вообще сейчас уникальное явление наблюдаем: самодеятельный коллектив, очень сложный, разновозрастный, со своей историей, учебными и эстетическими задачами, на наших глазах становится коллективом профессиональным — и по уровню осмысления сценического материала, и по уровню исполнения. Понятно, что Камерный театр сейчас пытается подключить их к «взрослым» технологиям — отношения со СМИ, распространение билетов, администрирование. Но формальные трудности, связанные с организационно-правовой формой организации, да, уже начинают просвечивать… Поэтому передо мной как администратором встала задача — «узаконить» их статус внутри нашего театра и обеспечить такие механизмы, которые позволили бы нашим партнерам развиваться и не зависеть от сложившихся дружественных отношений, от конкретных личностей (хотя по большому счету на личностях все и держится!).

Тут есть и еще одна театральная проблема. Когда все держится на отточенных «правильных» с точки зрения маркетолога технологиях, как, например, в Большом театре, что-то начинает происходить с творчеством. Налаживается технологичный конвейер: отработавшие стаж балерины идут преподавать в хореографическое училище, все при деле, но — не горят. С утратой духа студийности улетучивается какая-то трудноопределимая театральная субстанция… Вот как это сохранить?

Е.Х.: Напишут: Камерный театр обзавелся детьми.

Н.К.: Да пусть. Лишь бы вы не потеряли собственную идентичность. И чтобы не путали — Камерный театр и театр «Солнечный бестселлер». Обидно же брэнд терять! А он у вас есть.

— Но ведь в репертуаре Камерного были балеты?

Н.К.: Я в свое время хотел выделить балет Камерного в отдельную структуру. Но тогда многое строилось опять же на конкретной личности лидера — уехал балетмейстер Алексей Батраков к Роману Виктюку, и хореографическая труппа оказалась предоставлена самой себе… Вообще, в «эпоху Батракова» происходили интересные вещи, которые, возможно, еще потребуют анализа. После «Звеньев» зрители еще продолжали на наши балеты ходить, а вот после «Эскамильо» оказалось, что такую… ну, скажем так несерьезно, «депрессивно-упадническую» эстетику Нижний не воспринимает. «Мышеловку» зритель не воспринял: мы обожглись. С другой стороны, в той же «Трое» в финале — горы трупов, а впечатление совсем другое, и люди это неуловимое «другое» чувствуют — на спектаклях аншлаг.

Е.Х.: Я, если честно, сначала боялась: а как сами дети воспримут этот трагический сценарий «Трои»? Надо ли вообще с ними говорить о смерти, предсмертных страданиях и если да, то как. По календарю репетиции последних, самых мрачных, сцен совпали с праздником Победы. В эти дни, естественно, много говорили о войне, о страданиях, приносимых войной, о памяти. Фильмы военные показывали. От этого никуда не денешься: войны — это факт нашей жизни. А мои артисты приходили домой и взахлеб рассказывали родителям: «Ой, а мы сегодня все умирали!..». Ну, что с этим было делать? Я, конечно, могла выстроить другой сценарий — более щадящий. Но дети знали, что и в Трое, когда началась резня, погибли дети. Мы рассматривали брюлловский «Последний день Помпеи»: вот дети над погибшей мамой, вот еще погибшие и вот здесь… И они, мне кажется, почувствовали ответственность какую-то — взяли этот груз на свои хрупкие плечики и решили рассказать так, как было, не прячась от трагичности жизни. И что удивительно — сами стали давать свои какие-то краски. Не знаю — собой высветлять, что ли, эту историю. Все-таки в конечном итоге я ведь хотела сказать о ценности жизни и любви, прежде всего. Романтика, красота — это вот мое. И мне хочется, чтобы люди выходили из театра с «правильными» мыслями, позитивными. Но для меня самой оказалось удивительным то, насколько история этой древней войны оказалась современной!..

Н.К.: Мне кажется, этот поразительный по воздействию финал балета, когда все погибают, а все равно остается ощущение света, еще недостаточно оценен. Вот как одно из другого вырастает, парадоксальным образом…

Елена Чернова
"Новая газета" в Нижнем Новгороде<\/u><\/a>

 Отправлено: 07.12.10 00:06. Заголовок: . (обращение как б..

. (обращение как бы к автору строк)...Лена? А вы видели "Дикую собаку Динго..." ???? Вы потрясены?? Мне правда очень хочется услышать ваше мнение. Оно очень многое расставит по местам. Пожалуйста отзовитесь.

 Отправлено: 07.12.10 15:56. Заголовок: 03.12.2010 ТК "К..

 Отправлено: 07.12.10 17:04. Заголовок: Расставляй по местам, коробочкам, папкам

Отзываюсь: http://novayagazeta-nn.ru/2010/145/nostalgiya-po-nastoyaschemu.html<\/u><\/a>

 Отправлено: 07.12.10 20:51. Заголовок: 7 Декабрь 2010 Вер..

7 Декабрь 2010

Вера Горшкова: "Любить детей – вообще очень трудно"

НИА "Нижний Новгород" публикует полный текст интервью художественного руководителя театра "Вера" Веры Горшковой авторской программе Романа Скуднякова "Без галстука" на ТК "Волга"<\/u><\/a>

 Отправлено: 08.12.10 00:30. Заголовок: Елена Чернова ...пон..

Елена Чернова ...понятно. больше вопросов нет...

 Отправлено: 08.12.10 15:58. Заголовок: Корова, ставшая акко..

 Отправлено: 08.12.10 20:58. Заголовок: Сюжет о Народном теат..

Сюжет о Народном театре ДК им. Свердлова в передаче "ОбъективНО. Репортёрские истории" от 19 ноября

http://vkontakte.ru/video-21562740_155666556<\/u><\/a>

 Отправлено: 09.12.10 08:40. Заголовок: В Нижегородском теат..

В Нижегородском театре драмы премьера.

Автор:Наталья ХАЛЕЗОВА
Опубликовано: 08 декабря 10 АиФ-НН<\/u><\/a>

В театре драмы пытаются раскрыть загадку Вассы Железновой. Кто же она, железная Васса, - талантливая промышленница и железная леди, страдающая и измученная женщина, мать, болеющая душой за своих детей?
Авантюра с Вассой

Очередная премьера по произведению великого земляка - вполне логичная вещь, тем более что театр носит имя Горького. Оттого ставить его пьесы намного сложнее и ответственнее. Сколько уж сказано по его произведениям в русском театре, сколько переосмыслено. И вновь и вновь режиссёры стремятся к нему прикоснуться, пытаясь освежить классику, найти в ней современные нотки.


- Я люблю говорить: «Классика написана сегодня утром». Именно поэтому нам и необходимо было сохранить утреннюю свежесть Горького, - говорит Модест Абрамов, режиссёр спектакля, худрук Государственного молодёжного театра Белоруссии. - Я выбрал первый вариант «Вассы» именно из-за его сильной психологичности. Как в «Климе Самгине», где отражена прежде всего психологическая сторона жизни. Режиссёры порой опускают эту черту Горького. А мне хотелось его «очеховить».


Это мотивация режиссёра. А сама история с Вассой началась с волевого решения худрука театра драмы Георгия Демурова снова поставить Горького, даже если спектакль будет не кассовым и народ будет говорить: «Опять Горький!»:


- Пусть пьесе и 100 лет, но она наполнена ожиданием изменений в обществе, она рассказывает о разломе семьи. Разве это не современно? - рассуждает Георгий Демуров.


В молодости Демуров работал в Минске и, естественно, ходил по театрам. И ему запали в душу спектакли Модеста Абрамова. И вот спустя столько лет Демуров решил найти режиссёра для авантюры с Вассой. Неделю через белорусских приятелей искал телефон Модеста Модестовича.


- Я позвонил - он в трусах делал ремонт (смеётся). И сразу наткнулся на сомнения: «А актриса есть? Всё-таки ехать в другую страну». Для него героиня была главным вопросом…


Рулевой под колесом судьбы

…А актриса на эту роль в нижегородской драме действительно была. Тамара Кириллова, заслуженная артистка России.


Васса - сумрачная, измученная жизнью, мужем, бытом женщина. Как это знакомо многим нашим дамам! Да, она не похожа на Железнову, сыгранную Раневской, Пашенной, Чуриковой, Крючковой или Голуб. Но здесь и не было такой цели. Наша Васса чуть провинциальная, но это так идёт героине Горького. В ней есть наша «нижегородскость» со всеми плюсами и минусами. И поэтому она так органична в этой роли. И пусть она не производит впечатление дородной купчихи, властной промышленницы (даже объёмное платье не скроет миниатюрную фигурку Тамары Кирилловой). Но в этом варианте пьесы она прежде всего мать (таким и был подзаголовок первого варианта «Вассы»). Её бизнес-качества здесь не выставляются на первый план. Она не так кровожадна, как Железнова во втором варианте произведения. Она не травит мужа, не борется за своих внуков. Она - центр семейной жизни и главный её рулевой.


Она измучена мыслями о разрушающейся семье, на её глазах умирает муж, детки начинают делить наследство. Она пытается манипулировать обстоятельствами и людьми, но они ей уже неподвластны. Колесо судьбы несётся на неё, и все мечты о спокойной будущей жизни, где она гуляет с дочерьми по саду, нянчит внуков, так и не станут явью. Но зритель не увидит ни её слёз, ни раскаяний. У такого монолита все её грехи уйдут вместе с ней.


Беспамятный мастер

Отдельное место в спектакле занимает мэтр - Георгий Демуров в роли Прохора Железнова, брата мужа Вассы. Абсолютно шикарный зрелый актёр, колоритный, характерный, красавец-мужчина, ироничный балагур. От него всегда можно ждать каких-то фишек на сцене. Хоть он и признаётся, что не несёт за собой багаж актёрской памяти. Для него каждая роль - с нуля.


Вот и в этом спектакле «обновлённый» Демуров предстаёт во всей красе. Его безнравственность, играющая и манящая, его речи о семье циничны, но так недалеки от истины. Он эстет, театрал, лёгкий, танцующий герой, не обременённый ни семейными узами, ни карьерными обязательствами. Поэтому так падки на него восторженные девицы. Он полный антипод своего лютого брата, умирающего за кулисами, который мало того что пивал и погуливал, да ещё и бивал беременную Вассу. Прохор на это не способен. Он очаровательный весельчак и харизматичный гуляка. Но для него конфликт, разрывающий семью, закончится плачевно - он не намного переживёт брата (вполне ясно, что ему помогли уйти из жизни).


Демуров украсил бы любой столичный театр. Но он верен Нижнему.


Его величество русский театр

Спектакль получился очень достойный. Хотя Тамара Юрьевна и Георгий Сергеевич перекрывают всех остальных героев и на этих столпах держится постановка. Состоялся очень русский спектакль. Как и хотел Модест Абрамов, для нас уже зарубежный режиссёр.


- Я большую часть жизни проработал в России, поэтому обожаю русский театр, в центре которого - его величество артист, - признался Модест Модестович. - Мы смотрим на Запад и теряем алмазы русского театра. Я ставлю спектакли и в Москве, и в Петербурге. И для меня большая честь работать в Нижнем. Сейчас мало ставят классику. А в Нижегородском драмтеатре есть и Куприн, и Островский, и Чехов, и Тургенев. И вот теперь снова Горький!..

 Отправлено: 09.12.10 12:11. Заголовок: Он и Астров, он и Со..

 Отправлено: 09.12.10 22:21. Заголовок: 30.11.2010 ННТВ (в..

 Отправлено: 13.12.10 11:24. Заголовок: Мой любимый зритель ..

Мой любимый зритель

Артисты и режиссеры любят признаваться в любви к зрителям. Зрители любят говорить о своей любви к артистам. Этот публичный праздничный ритуал не то чтобы фальшив, но не отражает сложной диалектики отношений между творцами и потребителями эстетического продукта.

В стародавние дорежиссерские времена отношения эти были проще. Рассказывали, что когда по зимней Покровке шел, к примеру, Собольщиков-Самарин в знаменитой своей шубе нараспашку, улица просто таяла от обожания, дрожащие институтки делали книксен, дамы восхищенно перешептывались, мужчины расчищали дорогу, народ расступался: артист идет! Когда в Россию на гастроли приезжал итальянский тенор Джузеппе Ансельми, мужчины из российского высшего света начинали чистить свои дуэльные пистолеты и проверять порох, потому что женщины оказывались все как одна влюблены в этого красавца-артиста. Периодическая печать того времени описывала истерики, случавшиеся на Варшавском вокзале в Петербурге во время проводов Ансельми: он со ступенек вагона оборачивался, произносил простое «Аривидерчи!» — и все падали в обморок.

В еще более простодушные времена можно было и вообще ничего не произносить — достаточно просто появиться на сцене, отделенной от обычного мира блистающей рампой. Театр и сам был простым, еще не отошедшим от домашних забав: на спектаклях и маскарадах московского помещика Позднякова на Никитской его артист-садовник «превосходно щелкал соловьем», в Орле в театре Каменского примадонна, по отзывам современников, «натурально представляет или простосердечие доброй женщины, или капризы злобной и ветреной, или же крик, плач и обморок». Правда, и тогда находились более «продвинутые» зрители, иронично замечавшие после некоторых представлений: «Говорят, где-то актеры, подобные им, берут со зрителей деньги не за вход, а за выход!». Но таких изощренных было не много, театр стоял в одном ряду с базарными лакомствами: «В антрактах публике в креслах разносили моченые яблоки и груши, изредка пастилу, но чаще всего вареный превкусный мед». Понятное дело, что с медовухи и бородачи-соловьи, и натурально падающие в обморок примы покажутся верхом совершенства. Впрочем, и на сцену-то смотрели одним глазом — театр был местом других встреч: «Когда князь содержал театр в Нижнем, то у него из экономических видов освещалась одна сцена, в партере можно было играть в прятки, а в ложах, чтобы разглядеть друг друга в лицо, каждый приносил с собой кто восковую, кто сальную свечку, а иные даже лампы…». Критика тоже была своеобразная — сегодня эти «заметки о театре» скорее были бы помещены в раздел криминальной хроники или происшествий. Но в основном артиста, конечно, любили. Некоторые на театр тратили все состояние, а потом выяснялось, что их не на что даже похоронить. Периодически и деятели современного театра выносят в партер лампу и пристально всматриваются: куда уходит публика? Более эмоциональные ломают руки: мы теряем зрителя! Даже на московских фестивальных показах могут враз опустеть несколько рядов. Столичные коллеги с досадой пишут, что со спектакля мэтра американского авангарда Ли Бруера (Нижний не так давно познакомился с режиссером, когда он вел мастер-класс в рамках Приволжского театрального форума) «убегали в антракте так, словно по ходу действия в театр поступило сообщение о заложенной в зале бомбе».

На фоне таких картинок с выставки нижегородские театральные аншлаги последнего времени как-то сильно обнадеживают. Или, возможно, все-таки искажают картину?

Если сегодня вглядеться в нижегородский театральный зал, то увидишь — лица меняются. Еще недавно казалось: завсегдатаи филармонических концертов, имеющие хороший культурный багаж, в театры Нижнего никогда ходить не будут. Молодые интеллектуалы, студенты, пристально следящие за афишей киноцентра «Рекорд» с его концептуальными программами, посещающие выставки Центра современного искусства в Арсенале, тоже не считают театральное пространство города для себя привлекательным. Но вот первые, очень еще предварительные, итоги, фиксирующие какие-то принципиальные изменения в отношениях театра и зрителей. На жестких, экспериментальных спектаклях «ФАК`S» и «Посторонний» — новые, молодые лица. В обсуждении «Калеки с острова Инишмаан» в ТЮЗе принимают участие университетская молодежь, профессура и… рокеры. Можно по-разному относиться к новациям «Реального театра» и «Новой драмы», но нельзя не признать, что нижегородские показы в рамках этих фестивалей вызвали волну обсуждений, которые затягивались иногда до полуночи. Вокруг театра «Комедiя» сформировался целый фан-клуб: зрители, в основном молодые, ходят на спектакли не по одному разу, сравнивают игру актеров, учатся вслух разбираться в оттенках этой игры. Есть свой, преданный зритель у театра драмы. На сайте «академдрамы» можно найти очень трогательные восклицания по поводу снятых (или готовящихся к снятию) с репертуара спектаклей.

Вкус меда

Трогательно, да. Только в какой-то момент ловишь себя на том, что от обилия восклицательных знаков рябит в глазах, а оценки «Классно!», «Потрясающе!» и т.д. как-то незаметно нивелируют индивидуальности актеров, да и спектакли при таких однообразных выраженных впечатлениях сливаются в одно неразличимое целое. Восторженность вкупе с нехваткой слов для адекватного выражения чувств — обратная сторона театральной медали: театральные снобы высокомерно не досматривают ничего до конца, театральные «дети» всегда и всему рады и благодарны артисту за то, что он вышел на сцену.

С этим, действительно потрясающим впечатлением — перед тобой живой, из плоти и крови, человек, дотронуться можно, и ни в кино, ни в художественной галерее этого не испытаешь! — связаны самые сильные переживания в театре. Часто о слабом спектакле можно услышать взволнованные и искренние слова потому именно, что авторский (литературный) текст (а тексты, как правило, в театрах берут неплохие) мы воспринимаем именно через эту хрупкую и уязвимую актерскую плоть. Само приближение к страдающему, или радующемуся, или ошибающемуся, живому, трепетному человеку, не отделенному от тебя экраном или плоскостью холста, не может не волновать. И это волнение от -соприкосновения с живым мы часто путаем с эстетическими переживанием спектакля в целом. Ну вот высветил луч софита нежный овал щеки героини или первые морщинки у любимого актера — и ты задохнулся от нежности.

На самом деле мой любимый зритель — тот, кто счастливо совмещает в своем восприятии театра эмоции и анализ. Знаю не понаслышке: он же, этот зритель, и для театра — любимый. Потому что помогает театру, артистам, режиссеру пережить более глубокого уровня общение, прожить спектакль, роль как диалог, а не как вкус моченого яблока, меда или торта.

Болеем мы, Саня…

К примечательным итогам нижегородской театральной жизни последних двух-трех лет я отнесла бы и появление специализированного театрального форума. Организатору — поклон и самая искренняя благодарность. Но оказалось, что удерживать и направлять диалог в рамках форума — дело безумно трудное.

Задуманный как место встречи неравнодушных к театру людей, как своего рода перекресток мнений и оценок, форум, это дорогое уже для многих детище нижегородской театральной жизни, сегодня дает очень точный и, к сожалению, неприятный срез публичной жизни нашего города. Не побоюсь даже сказать: диагностирует болезнь. Может быть, даже эпидемию. Ни о каких тонкостях актерской игры или режиссерского решения нет и помину. Завсегдатаи высокомерно называют это ненужным «препарированием». Скрытые за никами участники ведут непримиримую войну друг с другом и, по большому счету, с театром. Они не просто не слышат друг друга, а изощряются в хлестких характеристиках: «Всем тут до него, как поганке мелкотравчатой до баобаба!». Заодно припечатывают и актеров, любимых и нелюбимых, часто намекая на какую-то, им одним известную, их человеческую недоброкачественность. Очень быстро в атмосфере «свободного форума» сошли на «нет» призывы одного из участников и попытки призвать к толерантности — другого. Теперь эти двое обмениваются на просторах форума символичными диалогами: «Ты чего не репетируешь?» — «Болею я, Саня…».

Справедливости ради надо сказать, что и в других интернет-сообществах происходит нечто подобное, но от этого не веселее. Наивная девушка, пытавшаяся повернуть «дискуссию» в русло сугубо «эстетических разборов», получила в «личку»: «Долбанная тварь, ты отвяжешься от меня или нет?». Девушка вынесла полученное послание на форум — недоумевая. Сочувствую девушке. Еще больше — администратору, ибо -хождение между окопами с белым флагом может дорого стоить. Эстетический мордобой у нас все время норовит перерасти в натуральный, контактный, уличный бой. Вспомним: на другом городском форуме прозвучал замечательный призыв «вооружиться обрезками труб», чтобы навести порядок именно в культурной жизни города. Очень показательно. И лидеру общественного движения, произнесшему эту публичную речь (никак, кстати, не прокомментированную ни прокуратурой, ни местным «гражданским обществом»), можно смело рапортовать сторонникам о том, что ряды сочувствующих этой философии — растут. Как же все повторяется в нашей истории! Невольно вспомнишь знаменитый диагноз Достоевского, подхваченный потом Волошиным: «Исполнилось пророчество: трихины/В тела и дух вселяются людей,/И каждый мнит, что нет его правей…»

Другие зрители в городе тоже есть. Спасибо «матерому форумчанину Сене» — замечательно объемный образ идеального зрителя родился из личного упрека мне. «Вы сейчас больше похожи на Кая, чем на Герду», — упрекнул меня в безэмоциональности собеседник. На самом деле отношения Кая и Герды в одной личности более сложные и диалектические. И если Герда — это состояние души, то Кай — это интеллектуальные усилия (помните: Кай выкладывал из льдинок слово «Вечность»?). Бесконфликтное (!) соединение Герды и Кая можно наблюдать в этих «других» зрителях.

Новая эра публичности перевела их дневниковые записи, в том числе театральных впечатлений, в формат ЖЖ и блогов. Там они — анализируют увиденное! Вписывают в Вечность свое, единственное впечатление, кропотливо расшифровывая театральное послание, осмысливая его.

Блогосфера вообще дает иногда удивительные тексты, которые читаешь с благодарностью и радостным ощущением именно диалога — мыленного, на расстоянии, — но все же диалога, со всеми присущими настоящему диалогу паузами, вслушиваниями в другого, протестами, готовностью к спору и уточнению позиций.

Зонтик соседа

В качестве бонуса — еще картинка. Ее воспроизводит московская коллега Марина Давыдова, сравнивая публику нашу и европейских фестивалей: огромный, сопоставимый со стадионом, дворец Папского дворца в Авиньоне, медитативное и не всем понятное зрелище Жозефа Наджа. Публика под проливным дождем. Не открывая зонтиков: соседу сверху будет не видно. Алекс — Юстасу: информация к размышлению.

Елена Чернова
"Новая газета" в Нижнем Новгороде<\/u><\/a>

 Отправлено: 13.12.10 16:28. Заголовок: Коллаж немецкого и н..

 Отправлено: 13.12.10 21:54. Заголовок: Привет всем! Я давно..

Привет всем! Я давно читаю Ваш форум и сегодня решил зарегистрироваться!
Спасибо админам!!!!
У меня вопрос. Если Вы сочтете его неправильным или невежливым Вы мне прямо сразу так и скажите!
Елена Чернова, а какое у Вас образование? Я очень хоч стать театральным критиком, но насколько я знаю для этого надо ехать в Питер!!! Подскажите пожалуйста!!!

 Отправлено: 13.12.10 22:13. Заголовок: Васечка! Можно я поп..

Васечка! Можно я попробую?

Для того, чтобы стать критиком, конечно, нужно учиться, приобретать знания, ходить в театр, но важнее всего - театр надо любить. Все, разумеется, имхо.

Лена Чернова! Сейчас писал "Лена Чернова", а получилось "Лена Чарнова". Исправил, но опечатка понравилась.

Ну, и в завершение, про статью - вот это ни *** себе!!!

 Отправлено: 13.12.10 22:26. Заголовок: Да мне просто узнать..

Да мне просто узнать в како городе училась Елена Чернова бы узнать!!!)))
Я понимаю, что любить надо!!!!

А почему "вот это ни *** себе!!!" ????))) Я честно не понял!!!